«…Страна рабов, страна господ…»
1841 г. М.Ю. Лермонтов
Не так давно столичные и не только столичные ценители драматического искусства имели редкую возможность насладиться блистательным экспромтом в исполнении руководителя театра «Ленком» Марка Варшавера. Приводим здесь видео:
Произнесённый театральным деятелем монолог столь же неподражаем, сколь, увы, характерен. Характерен он для общества, за века деспотического правления впитавшего худшее из прогнившей феодально-монархической системы власти, бесчеловечного лицемерного советского режима и эрзац-капитализма последних десятилетий.
До революции культура в России была исключительно культурой барских усадеб, за пределами которых царили те самые горьковские свинцовые мерзости. Такое положение вещей сохраняется и в наши дни, когда чванливое барство больших культурных начальников принимает всё более гротескные формы. К сожалению, примеры мании величия, самодурства, безвкусицы и звёздной болезни не ограничиваются выходкой Варшавера. Есть и другие потомственные «предводители дворянства», с видом барина на псовой охоте, приказывающие охране держать неугодного холопа. Затем бьющие ногой по лицу человека, которого двое при этом держат.
Плохо не то, что эти господа так себя ведут. Такое поведение и отношение к людям для них, как раз, нормально и полностью соответствует их картине мира. Они такие, какие есть и другими им уже не стать. Удручает факт нахождения особей с подобным менталитетом на высоких должностях в области культуры. Можно по-разному относиться к тяжёлому историческому опыту России начала 20 в. Но факт остаётся фактом, после революции по барской прихоти на конюшне никого не пороли. И перестали пороть известно по причине, каких событий. Неплохо было бы спесивым и зажравшимся культуртрегерам попристальней изучить невесёлый исторический опыт своих предшественников. Уяснить, что в современном мире нет места феодализму, поркам на конюшне и прочим правам первой ночи, а времена когда простолюдины ломали шапки перед проезжающим землевладельцем безвозвратно ушли.
Несомненно, что великая русская театральная школа выдержит это нелёгкое испытание. Не так уж и значителен условный Шариков в дорогой карете, чтобы серьёзно повредить бессмертным традициям русского театра. Картинное придыхание и почти мхатовские паузы, которыми сопровождалась отвратительная истерика опьянённого вседозволенностью вельможи, не скроет от нас кондовую сущность бессмысленного и беспощадного бюрократа, наивно полагающего, что отлиться в бронзе ему удалось уже при жизни.
История отечественной драмы знает множество поистине великих имён, однако нужно признать, что частью её являются персонажи, способные превратить в несмешной фарс всё, до чего дотянутся. Единственный их талант – пресмыкаться перед власть предержащими в страхе быть отлучёнными от государственной кормушки. Обратная сторона этого постыдного стремления проявляется в виде вымещения своих нереализованных комплексов в известного рода мизансценах, одну из которых мы имели сомнительное удовольствие наблюдать.
Руководитель крупного театра на наших глазах опроверг приписываемую К.С. Станиславскому фразу о том, что театр начинается с вешалки. Если первое лицо из служителя Мельпомены превращается в перебравшего в буфете трамвайного хама, новое звучание обретает другая не менее известная сентенция классика: «Не верю!». Так действительно сложно поверить, что господам такого пошиба есть место в культурной жизни нашей страны.
